Кресс Ненси - Цветы Тюрьмы Аулит
Нэнси Кресс
Цветы тюрьмы Аулит
Пер. - А.Кабалкин
Моя сестра неподвижно лежит на кровати напротив меня. Она лежит на
спине, со сведенными пальцами и вытянутыми, как ветви дерева элиндель,
ногами. Ее нахальный носик, который гораздо симпатичнее моего, указывает в
никуда. Кожа светится, как распустившийся цветок. Но это не свидетельство
здоровья, наоборот: она мертва.
Я вылезаю из кровати и стою, покачиваясь от утренней слабости. Один
земной лекарь говорил, что у меня пониженное кровяное давление; земляне
горазды провозглашать всякие бессмыслицы - скажем, объявляют воздух
чересчур влажным. Воздух это воздух, а я это я.
То есть убийца.
Я опускаюсь на колени перед стеклянным гробом, в котором покоится
сестра. Во рту у меня отвратительный утренний привкус, хотя вечером я не
пила ничего, кроме воды. Меня подмывает зевнуть, но удается сжать зубы; в
ушах раздается звон, и самый отвратительный привкус, какой я когда-либо
ощущала, каким-то образом покидает мой рот. По крайней мере, я не обошлась
с Ано непочтительно. Она была моей единственной родней и ближайшим другом,
пока я не заменила ее иллюзией.
- Потерпи, Ано, - говорю я. - Осталось не так уж много. Потом ты
обретешь свободу. И я тоже.
Ано, разумеется, помалкивает. Что тут скажешь? Она не хуже меня знает
срок своих похорон, когда будет наконец освобождена из плена стекла и
химикатов, сковывающих ее мертвое тело, и воссоединится с предками.
Некоторые, чьи родственники тоже находились в искупительной неподвижности,
утверждают, что тела жалуются и упрекают, особенно во сне, и это
превращает дом в ад. Ано такого себе не позволяет. Ее труп совершенно меня
не беспокоит. Я сама с успехом превращаю свою жизнь в ад.
Я заканчиваю утренние молитвы, поднимаюсь и ковыляю в туалет.
В полдень ко мне во двор въезжает на земном велосипеде курьер. У
велосипеда примечательная наклонная конструкция и любопытные обводы.
Видимо, он специально предназначен для нашего рынка. Сам курьер не так
симпатичен, как его велосипед: угрюмый парень, наверняка и года не
проработавший на государственной службе. Когда я улыбаюсь, он
отворачивается. Понятно, что ему здесь не нравится. Что ж, если он не
научится выполнять свои курьерские обязанности жизнерадостно, то долго не
продержится.
- Письмо для Ули Пеку Бенгарин.
- Ули Пек Бенгарин - это я.
Он хмуро сует мне письмо и поспешно уезжает. Я не принимаю его дурное
расположение на свой счет. Парень, как и мои соседи, не может знать, кто я
такая, иначе все пошло бы насмарку. Я должна слыть реальной, пока не
заслужу право стать таковой на самом деле.
Письмо имеет деловую форму и снабжено стандартной правительственной
печатью. Оно могло бы быть из налогового ведомства, из муниципалитета, из
Отдела процессий и ритуалов. Но, конечно, эти ведомства не имеют к письму
никакого отношения: они не станут мне писать, пока я снова не обрету
реальность. Запечатанное письмо отправлено службой Реальности и
Искупления. Мне предлагается работа.
Весьма своевременное предложение - я уже около полутора недель сижу
дома, лишившись последнего места: вожусь с цветочными клумбами, начищаю до
блеска посуду и пытаюсь воплотить на холсте последнюю синхронию - когда
были одновременно видны все шесть лун. Но живописец из меня неважный. Пора
на работу.
Я собираю сумку, целую стеклянный гроб сестры и запираю дом. Потом я
сажусь на свой велосипед - у него, увы, не такая оригинальная форма, как у
велосипеда курьера, - и кручу педали. Пыльная дорога ведет в
